СКАЗКА ЛЕТОПИСИ АРВАНДЫ

SkazsBB.ru - это онлайн-каталог, содержащий коллекцию народных сказок от писателей разных эпох и народностей по всему миру. На сайте представлены классические произведения, такие как «Колобок» и «Золотая рыбка», а также менее известные, но не менее увлекательные сказки, которые ждут своих читателей.

Письменные исторические источники. Летописи

Читать Онлайн Сказка Летописи Арванды

Летописи Арванды. Легенды спящего города. Санкт-Петербург: ИД «СКИФИЯ», 2010.

Автор иллюстраций — художник Ольга Шабалова.

1. ПРОЩАНИЕ

Касаясь западного края златых небесных облаков,

Лежит земля… Над ней живая витает музыка ветров –

Колышет зелень изумрудов на кронах девственных лесов,

Вливаясь в песни трубадуров, как ожерелье грез и снов…

Средь радуги и бликов солнца под бесконечной синевой

Лежит страна – она зовется Арвандой, Западной звездой…

Столичный город – Арвадея, в рассветном пламени горя,

Как лебедь, гордо выгнув шею, плывет в живых лучах огня.

Высоки городские стены, глубоки крепостные рвы –

Обороняют от измены, от вражьих полчищ, зла и тьмы.

Дворец прекрасен королевский – редчайший мрамор и гранит,

В узор переплетаясь тесно, возносит к небу башен щит.

Орнамент золотою лентой летит по сводам потолка…

Роняют искры самоцветы в дыханье света-ручейка…

И вот, в обеденном покое вся королевская семья –

Родители и дети вскоре уедут в дальние края.

Притихли принцы и принцессы, печальна королева-мать,

Король-отец дурные вести сейчас им должен рассказать.

Отец вздохнул и тихо молвил: «Беда пришла – ночной порой

В Арванду вторгся враг наш – Морин, злобы и сумрака король.

Покинуть нужно Арвадею – на дне ущелья старых скал

Я спрячу вас… Тогда сумею идти на бой, под бури шквал.

Боюсь за вас, и сердце стонет… ведь Морин – черный чародей,

Он долго прятался за морем, тая опасность для людей.

Он много лет готовил снова погибель миру и вражду…

Но как он сбросил сна оковы?! Боюсь, ответ я не найду…

Мой прадед с помощью заклятья его заставил отступить,

Бежать и сдаться! Смог узнать я, что он поклялся отомстить…

В заклятье сна впадая, Морин взглянул в глаза своим врагам,

Из душ исторгнув призрак горя, что кровью, болью пал к ногам:

«Я возвращусь! Из сна забвенья восстану через сотню лет,

Вам не узнать того мгновенья – потомки мне дадут ответ!

Арванда покорится воле моей! Я черный властелин!

Я одолею времен поле и тьмой своей укрою мир.

Таргин! Потомок твой погибнет – его сожгу перед толпой –

Мне время памятник воздвигнет, меня запомнит род людской!…»

Мой прадед запечатал камень, что вход в пещеру закрывал –

Заклятьем… Слов его не знали ни люди, ни ветра тех скал…

Таргин оставил мне в наследство ту рукопись, что здесь лежит –

Но все сильнее бьется сердце о тьму сомнений, как гранит»…

Тут королева, прижимая к груди свою меньшую дочь,

Сказала: «Разве ты не знаешь, кто может нам в беде помочь?»

Король очнулся, что-то вспомнив: «Я знаю – только путь далек,

Нам не успеть туда… А Морин здесь будет в самый краткий срок…

Мой прадед все же попытался нас защитить от этих чар –

Он на вершину гор поднялся, где скрылся Белый Альбигар.

И Белый Чародей дал слово, что не оставит нас в беде –

Как больно сердце сжалось снова… он все знал о моей судьбе!

Он, глядя на лиловый вереск, Таргину показал мой крест –

И имя дал – бессмертный Феникс¹ , чтоб я из пламени воскрес…

Мой крест… Тяжел он, но я верю, как верил прадед мой тогда,

Что Морина я одолею, расправившись с ним навсегда!

Ведь Альбигар – наследник света, у белых сил навек в долгу –

Убить не сможет человека! убить лишь я один смогу…

Я завершу войну Таргина, но слишком путь тяжел для вас»…

Вновь королева попросила, не пряча покрасневших глаз:

«Скажи нам все! Что с нами будет? Чем мы должны помочь тебе?»

Король ответил: «Ваши судьбы, как и моя, лежат во тьме –

Наш путь проходит чрез страданья, и смерть нас встретит за чертой…

Но мы воскреснем… Миг прощанья вернется к нам водой живой!

Здесь, в рукописи, так туманно описан будущий наш путь,

Но все же, поздно или рано мы будем вместе… Не забудь –

Ваш путь лежит к горам, на север, на самом пике древнем скал

Ветрами сонными овеян живет бессмертный Альбигар…

Но если по дороге темной беда настигнет вас, то знай:

И в страхе диком и бездонном надежде ускользнуть не дай –

Лишь прошепчи в минуту горя: Спаси нас, Боже, сохрани!..

Возможно все Господней волей – минуют эти злые дни»…

Он замолчал… Четыре принца смотрели мрачно на отца –

И скорбью на их юных лицах лежала тень его венца…

Принцессы две молчали тоже, пытаясь слезы удержать,

Еще надеясь, что – быть может… заплакали, глядя на мать…

Она сидела с самой младшей, что прижималась в страхе к ней,

Молясь, чтоб миновала чаша беды и зла ее детей!

Потом сказала обреченно: «Мой друг, с детьми пойду одна –

Уйдем мы этой ночью темной, тебя же ждет теперь война»…

С улыбкой грустной королева взглянула снова на детей,

Как будто навсегда хотела запечатлеть в душе своей…

Вот двойня старших – брат с сестрою, принц Эдельвейс вмиг повзрослел.

Поникнув горько головою Бледна Лелия, будто мел.

А Тамаринд и Алламанда, с рожденья «не разлей водой» —

Стоят теперь под сенью сада и на отца глядят с тоской…

Вот Дерен, как всегда задумчив, он среди братьев и сестер

Один всегда… Как первый лучик – вдали пылающий костер…

Мальчишка шумный и задорный, трехлетний Птерис вдруг затих –

Как будто свежий ветер горный смирил веселье в этот миг…

И годовалая малышка, Евгения, от слез устав,

Вздыхала жалобно, чуть слышно, впервые в жизни страх узнав…

Король, собой едва владея, сказал: «Лишь вами я живу –

Сейчас покиньте Арвадею – а я смертельный бой приму!

Я знаю, что нас ждет несчастье… Арванду – долгие года,

Столетье черной силы власти! Но эта боль не навсегда.

Вот в этой рукописи скрыта судьбы прерывистая нить…

Осколками стекла разбита, но ничего не изменить…

Мы все умрем… Через столетье вернемся к жизни и тогда

Овеет раны новый ветер, под солнцем запоет вода…

Любимые мои, родные – покиньте же меня сейчас!

Пока вы здесь – теряю силы, страх гложет сердце из-за вас!

О Эрика! Пора проститься – возьми детей и уходи!

Вот… Сердце бьется, словно птица… Не трать минут – сейчас беги!

Быть может, все же вы спасетесь, достигните предвечных гор…

И там, в туманах вы найдете надежду тьме наперекор…

Над нами властвует проклятье, но будет нас вести звезда –

Назло всем силам темной рати… Храни Господь вас навсегда!»

…В карету села королева, с собой взяв младших и принцесс,

Верхом три принца, справа, слева, пустились в путь чрез темный лес…

Но самый старший, принц-наследник, вновь оглянулся на дворец,

Где в зареве лучей последних стоял сейчас его отец –

А там, за ним, за гранью неба вздымалась черная заря!

Закат таких цветов не ведал – и мрак упал на короля…

2. ПОГОНЯ

Лес встретил путников молчаньем… Лишь шорох листьев, шепот трав

Своими тихими речами манили в сонный мир дубрав.

И королева задремала, Евгению прижав к груди,

От тяжких дум она устала, не зная, что ждет впереди…

Три юноши скакали рядом, но все тревожней и темней

Лес становился… Хмурым взглядом возница оглядел коней –

И подозвал к себе он принцев, сказав, что долог был их путь,

Необходимо дать напиться коням, немного отдохнуть.

И Эдельвейс, мать не тревожа, решил к реке спуститься вниз –

Коней вели, держа за вожжи, и вышли к берегу, под тис.

Там, под его могучей кроной коней уставших распрягли,

На землю постелив попоны, костер поодаль разожгли…

Поужинав, все вместе сели вокруг костра… Средь тишины

Трещали сучья и алели – вокруг летали искры-сны…

Вдруг старый кучер, беспокойно на королеву глядя, встал,

Немного отойдя в сторонку, вернулся снова и сказал:

«Про этот лес дурная слава спокон веков идет вокруг»…

«Какая?!» — королева встала, в глазах ее застыл испуг –

И молвил ей старик печально: «Легенда старая гласит,

Что в этих дебрях изначально Лес неприкаянных стоит»…

«Но что же это? Расскажи нам, какая в нем беда для нас?»

«Подверженные разным винам там души мертвых ждут свой час –

Ваше величество, легенду позвольте расскажу я вам…

Никто ведь правды не изведал, и можно ль верить чудесам:

В глухом лесу видны лишь тени, и спрятан там от глаз людских

В густой и непроглядной тени приют последний душ иных.

Здесь даже днем лишь отблеск солнца клубясь, струится сквозь листву,

Здесь только эхо раздается, не нарушая тишину.

Иные души… неподвластны они ни свету дня, ни тьме,

Отвержены они, несчастны и слезы льют в немой тоске.

Их жизнь оборвалась внезапно, была бездумной и пустой,

И в день, когда лишились завтра, их принял мрачный лес густой.

Они привыкли жить без цели, напрасно тратя срок земной,

Понять души свет не успели, без умысла братались с тьмой.

Свершали зло, не замечая, причиной стали беды злой,

На душах их вина большая лежит, как камень над горой.

Теперь в непроходимых дебрях для покаянья души их

Заключены в стволах деревьев, чтоб вспомнить о грехах своих.

Лишь только раз один в столетье, в ночь полнолунья можно им

Покинуть заточенья сети, чтоб вознести молитвы гимн.

Душ неприкаянных молебен в серебряном тумане слез

Зашелестит над лесом древним и долетит до самых звезд.

И с тех, кто искренним признаньем своей вины замолит грех,

Впредь будет снято наказанье – но долгим будет путь наверх»…

Он замолчал… А королева сказала, посмотрев во тьму:

«О Боже, как бы я хотела помочь… Но как? Я не пойму…

Молиться только за их души»… Из чащи вдруг донесся стон –

«О мама! Они здесь! Вот, слушай!» Стал громче погребальный звон…

У кромки леса появились, одеты в сумрачный туман,

Фигуры, тени… Искры взвились и осветили караван…

Как бледны и печальны лица! Тоску им не дано излить –

Она навечно будет виться как прочная, тугая нить.

Живые у костра стояли, глядя на призрачных гостей –

Во тьме с трудом распознавая их лики средь ночных теней…

Достигнув той границы света, где тоньше становилась тьма,

Пришедшие слова привета сказали… Иль шумит листва?

Но снова долетело: «Люди… Не бойтесь тех, кто позабыт…

Тех, для кого вовек не будет ни тьмы, ни света… Здесь лежит

Страна бездомных душ… Живые сюда не ходят – но сейчас

С истоков времени впервые вы, люди, пожалели нас!

Лишь милосердие могло бы успокоенье нам принесть –

Прошли страданий злые годы, и мы благую слышим весть!

Ты, королева, проявила к нам состраданье в трудный час –

Так не коснется злая сила и мгла кого-нибудь из вас!

Мы не изменим зла проклятья… Но обещаем спрятать здесь

Твоих детей – готов принять их на целый век наш хмурый лес.

Ты, Эрика, из леса выйдешь и сможешь на гору взойти…

Но Альбигара не достигнешь – он должен сам тебя найти…

Ты можешь старших взять с собою, но в самый черный, страшный час

Не плачь – тверда будь пред судьбою, молись… И положись на нас.

Спустя столетье в час заветный ты снова возвратись сюда –

Сейчас клянемся клятвой верной и не нарушим никогда:

Мы явимся на бой последний, сразиться с полчищами тьмы –

Наступит искупленья время – паденье сумрачной страны»…

Все стихло… Королева, плача, к себе прижала малышей,

Но зная, что нельзя иначе, вслух им сказала поскорей:

«Мой Птерис, мой малыш веселый, Евгения, малютка – путь

Нам предстоит пройти тяжелый – сейчас вам нужно отдохнуть»…

И их обоих убаюкав, взглянула в темноту с тоской…

Но вздрогнула через минуту, почувствовав листву рукой –

К ней прижимались два побега – кудрявый папортник и мирт² …

И сердце сжалось, боль изведав, стал ненавистен этот мир…

Но Алламанда и Лелия, целуя, утешали мать –

Что Морину вовек отныне детей средь леса не сыскать.

И королева понемногу пришла в себя, велев тотчас

Немедля тронуться в дорогу, взглянув назад в последний раз…

Карета понеслась стрелою, три всадника за ней верхом –

В их душах горе вместе с болью сплетались в злой, колючий ком…

Без отдыха скакали, все же решили к ночи отдохнуть –

Разбили лагерь осторожно, чтоб утром продолжать свой путь.

Поели молча и уснули… Вдруг Тамаринд услышал шум –

Вдали как будто грохот бури – как эхо его мрачных дум.

Во тьму вгляделся напряженно и уловил движенье, блик…

Иль лунный свет дрожит неровно?.. Тут звук его ушей достиг:

«Скорей бегите – то погоня! И мы не сможем помешать,

На крыльях бури мчится Морин, за ним – безликой злобы рать!»

Тень отступила в зыбкий сумрак…Принц разбудил своих родных,

И вдруг увидел в свете лунном – лес сдвинул плотные ряды!

Закрыл собою от погони! Надолго ли?.. Рванув в галоп,

Во тьме ночной летели кони, стремясь вперед – за горизонт…

А сзади нарастало эхо – шум битвы на границе тьмы…

Раскаты бешенного смеха все ближе, явственней слышны…

И Тамаринд не удержался – вглядевшись пристальней во тьму,

Он, повернув коня, помчался навстречу мраку и врагу…

От сгустка черной ночи мглистой вдруг, рассекая темноту,

Огромный Ворон отделился, нацелясь в принца на лету –

Сбив Тамаринда наземь, Ворон терзал свирепо его плоть…

И крик раздался, боли полон: «О брат мой! Брат! Спаси Господь!»

Покинув на ходу карету, к нему бежит его сестра –

И братья уже близко где-то…Но сзади! Мгла, как нож, остра!

Он понял – их затянет вместе, им не спастись от черноты!

И крикнул в страхе Эдельвейсу: «Бегите прочь! Спасайтесь! Ты…»

Пресекся голос… В то мгновенье с ним рядом появилась Тень –

И Ворон с громким злым шипеньем ослабил хватку… Принц теперь

Стоял… И только пятка крови виднелись на плечах, руках –

В бессильном крике дикой боли застыла пена на губах…

Себя не помня, Алламанда, схватив свой маленький кинжал,

Вонзила в Ворона… от раны он пал на землю, клюв разжав…

И снова Тень его накрыла – но Ворон в тот же миг исчез,

А вместе с ним и злая сила покинула на время лес…

Обвив руками шею брата, слезами омывая кровь,

Рыдала горько Алламанда, шепча молитву вновь и вновь…

Из лунных искр Тень появилась, и все услышали слова:

«Останьтесь здесь на нашу милость – принц жив, но лишь едва-едва…

Смогли мы задержать немного то зло, что чародей привел…

Но, Эрика – скорей в дорогу! Ты скоро встретишь ветер гор…»

Зашелестев летящим эхом, смолк голос, канув в тишину –

Прощальный взгляд несмелым ветром порвал в душе еще струну…

Вновь королева гладит, плача, тугую зелень и кору –

И лепестки, что солнца ярче, лиана распахнет к утру…³

На целый век в объятьях горьких брат и сестра переплелись –

И свет надежды слабый, тонкий им сохранит цветенье – жизнь…

Мрачнее тучи оба принца, в беспамятстве сестра и мать…

Но не дано им возвратиться – лишь боль потерь дано узнать.

Лелия первая очнулась – мать обняла, приникнув к ней,

К щеке губами прикоснулась, отдав ей свет души своей…

И Эрика глаза открыла, дочь старшую прижав к груди,

И всю дорогу вновь молила: «О Боже Правый, помоги!»

…Весь день в пути без остановок провел печальный караван,

Пока луч света тих и тонок не скрылся среди серых скал –

Лес расступился… На равнине, что простиралась вдалеке

Вставали горы… Там поныне свет тонет в облачной реке…

Вновь путники разбили лагерь, коней уставших распрягли,

Их отпустив пастись в овраге, поужинали и легли.

Вокруг всю ночь спокойно было – шумел листвою рядом лес,

В горах далеких эхо выло, и слышался хрустальный плеск…

Перед рассветом в лесной чаще послышался далекий вой…

Из мрака Тень шагнула к спящим в предчувствии напасти злой –

Проснулся Дерен и услышал: «Скорее, принц, седлай коней!

Колдун с минутой каждой ближе – в дорогу, в горы побыстрей!

Той ночью растерял он силы, и войско мы его смели –

Но не берет его могила, в нем память проклятой земли…

Спешите! Долго мы не сможем смирять его звериный бег…»

И Дерен вслушался тревожно как воет зверь – не человек…

Он брата разбудил, с оврага привел коней, готовясь в путь,

Проснулись все… А вой уж рядом – змеей вползает в душу жуть…

Вновь кони понеслись стрелою… Сомкнулся лес перед врагом –

Шум битвы нарастал волною…Но Морин рвался напролом –

И вот уже огромным Волком он настигает караван,

Коню вцепился прямо в глотку, и тот упал от страшных ран…

На землю пав, поднялся Дерен, Волк тут же бросился вперед –

Нацелившись на горло, верно, но принц клинком ударил влет…

Из раны капли черной крови по лезвию клинка текли,

Волк взвыл от злобы и от боли, в плечо вонзив свои клыки –

Кровь Дерена взвилась фонтаном, он зашатался… Тут же Волк

Поближе к горлу, рядом с раной вцепился… И упал на бок!

А Эдельвейс от черной крови свой меч обтер о шерсть врага,

На брата посмотрел с любовью – во взгляде пряталась тоска…

Раздался стон – и королева в глубоком горе замерла,

Глядя на зарево рассвета, принять потерю не могла…

Из тени леса долетело: «В дорогу! Время больше нет –

Колдун сейчас следы развеет, но вновь придет… Уже рассвет –

Мы спрячем Дерена – Спешите!» Но сына своего обняв,

Стояла Эрика… Вдруг листья зашелестели, свет застлав –

Она почувствовала снова рукой шершавую кору,

Цветы, как бабочки, готовы расправить крылья на ветру…⁴

Под тенью леса, на равнине, как белый призрачный костер,

Остался Дерен здесь отныне – один, без братьев и сестер.

Лелия с Эдельвейсом вскоре в карету усадили мать

И рядом сели, чтобы в горе им вместе счастье вспоминать…

Промчался день, но резвы кони неслись вперед во весь опор –

Закат погас на небосклоне, разлившись по вершинам гор…

И вот у самого подножья карета завершает путь,

Все вышли тихо, осторожно, чтобы немного отдохнуть.

Сказала Эрика вознице: «Ты здесь останься и жди нас…

А если что-нибудь случиться, то к королю спеши тотчас…

Теперь – прощай, под лунным светом откроется тропа наверх,

Быть может, там найдем ответы, которые спасут нас всех…»

Как птица, в призрачном сиянье взлетела тонкая рука,

А принц с принцессой на прощанье поцеловали старика…

Заплакал кучер и промолвил: «Я больше не увижу вас,

Ступайте с миром… Пусть любовью Бог заслонит в смертельный час!»

Старик печально долгим взглядом смотрел во след им, скрыв укор

Судьбе… Но с путниками рядом вдруг вспыхнуло сиянье гор!..

И в этом сказочном сиянье возникли Дети этих скал –

Теней прекрасный изваянья, их род людской вовек не знал…

И кучер вспомнил лишь отрывки преданий старых – Духи гор…

Для глаз людских они сокрыты, спускаясь с ветром в земной дол.

Она не знают злобы, страсти – и древних истин красота

Хранит их ум от жажды власти, им чужда мира суета.

Но Духи гор среди живущих с истока мира ищут тех,

Кто смотрит вдаль времен грядущих, и не пускает в душу грех…

Кто сохраняет непорочным свет неба, что с рожденья дан –

И только им, как звезды ночью, дается Вдохновенья дар…

Их лица Эрике казались прекрасными, как свет зари,

В их окружении терялись печаль и боль, тоска земли…

Их кавалькада поднималась всю ночь… В звенящей тишине

Лишь эхо ветра раздавалось, и лунный свет сиял во тьме.

Внезапно в предрассветный сумрак ворвался крыльев шум и рык,

Рев эхо подхватило гулко – и на тропинке Барс возник!

Не ирбис⁵ – черный и огромный, сверкает ненавистью взгляд!

А небо скрыто тучей черной – стервятники! Скорей назад!

Но тут же белыми орлами ввысь взмыли Духи серых скал,

Своими сильными крылами сметая вражьей силы шквал!

А черный Барс все ближе, ближе! И Эдельвейс схватил свой меч –

Враг пригибается пониже, чтоб силы для прыжка сберечь –

И прыгнул… Застонав, Лелия, упала скошенным цветком,

Из горла кровь фонтаном била…Казалось – это страшный сон!

Меч принца только поцарапал, слегка задел врага, и Барс

Опять припал в прыжке на лапы, с них не сводя горящих глаз.

Но Эдельвейс ударил первым – и Барс взревел, когда металл

Вонзился в сердце, метко, верно, и наземь в тот же миг упал…

Принц обернулся – мать сидела, прижав к груди его сестру,

Она от горя побелела, дрожала, словно на ветру…

Вдруг Эрика вскочила – крикнуть хотела сыну: «Берегись!..»

Но не успела… С воем диким Барс прыгнул, скинув его вниз!

И Эдельвейс, собрав все силы, в скалу вцепился и повис

Над страшной пропастью – могилой! Как на ветру осенний лист…

И Эрика метнулась к сыну, еще не видя страшных ран,

Что жизнь его наполовину свели в заоблачный туман –

Она втащила Эдельвейса наверх… И он закрыл глаза,

Успев ей вместе с ветра песней последнее «Прощай…» сказать.

Когда в беспамятстве от горя, она, шатаясь, поднялась –

В лицо смотрел ей злобно Морин, сказав: «Здесь всюду моя власть!

Ты думала в горах укрыться?! Но нет спасенья от меня –

Ты в Арвадею возвратишься, разделишь участь короля!

Сгорите вместе вы! Так славно мое правленье началось –

Мой враг повержен самый главный…» — «Он не увидит моих слез!» —

Сказала Эрика и встала на самый-самый край скалы…

В отчаянье не увидала, что возвращаются орлы –

Они увидели, как гордо она шагнула в никуда…

И тяжким эхом взвыли горы, скрывая тайну навсегда.

С досадой Морин огляделся, решив с собою унести

Тела Лелии с Эдельвейсом – но не нашел их… Лишь цветы…

Звездою загорелся яркой прекрасный белый эдельвейс,

Лелия тут же, вместе с братом, цветет, как радостная весть.⁶

А рядом Духи гор стояли – и Морин отступил назад,

На миг колдун в испуге замер, увидев их далекий взгляд:

«Последний раз ты торжествуешь, сто лет пройдет – и ты умрешь,

Судьбы своей ты не минуешь, предсказанную смерть найдешь!»

«Посмотрим!!!» — злобно крикнул Морин и Вороном он взвился ввысь –

В небесном призрачном просторе проклятья вдаль ветров неслись…

А у подножия, в предгорье, где Эрика упала вниз,

Разлился вереск дивным морем, лиловым отблеском зарниц… ⁷

3. КОСТЕР

…Седой туман окутал горы, ущелье пеленой застлал –

Здесь, среди вольных ветров гордых живет волшебник Альбигар.

Он стар, как сумрачное время, устал от бед людских и зла,

Тяжелое, как камень, бремя всю жизнь душа его несла.

Он сохранил истоки света, и уходя в подлунный мир,

Словами древнего завета боль утешал по мере сил.

Сейчас стоял он на вершине, глядя на вереска ковер,

И слезы прятались в морщинах, обозначая лет узор…

Поодаль на огромном камне печально юноша сидел,

С благоговейным упованьем он на волшебника глядел –

И робко произнес: «Учитель…Я виноват перед тобой –

Когда покинул ты обитель, я, увлечен своей мечтой,

Взял книгу заклинаний тайно…Но прочитал всего одно!

Но с Морина оно случайно заклятье сонное сняло…

Я виноват, и оправданья пред миром и людьми мне нет,

Но я увидел их страданья – и я готов держать ответ!»

Ответил Альбигар печально: «Ордэн, я рад, что ты скорбишь…

Судьба людская изначально известна… Ты не изменишь

Начертанного от рожденья, мы – лишь орудие ее…

Мы можем сгладить потрясенья и тьмы страданий острие…

Иди сюда, Ордэн – увидишь тот мир, что напоен тоской…

Иди, не бойся – ближе, ближе…» И Альбигар повел рукой:

«Среди туманов горных пиков вниз только эхо звук уронит,

Я вижу среди древних ликов подлунный мир как на ладони!

Его глаза – озера света, глядят в даль синевы искристой,

Но в отблесках шальных рассветов бегут ручьи дорог тернистых…

Протягивают к солнцу руки деревья, листья осыпая,

В тоске по будущей разлуке, в осеннем пламени сгорая.

И расступаются невольно пред взглядом сонные равнины –

За ними, в тишине привольной лежат прошедших лет седины.

Беспечно убегают в вечность потоки вод и дней теченье –

Там, в легкой дымке бесконечность смывает прошлое значенье…

Но мне придется возвратиться, покинуть горные вершины

И в мир людей опять спуститься, в его печальные глубины.

Где люди любят, ненавидят в извечной суетной погоне –

И в слепоте своей не видят прекрасный мир в седом покое…»

…Ордэн молчал – очарованье владело юною душой,

Узнал он – человек лишь странник, влекомый жаждой и тоской…

И он взглянув на Альбигара с сомненьем, жалостью, спросил:

«Учитель… Им дано так мало…Им не узнать подлунный мир –

Им не увидеть грань земную, им не изведать все пути,

Они уходят в жизнь другую, не зная, что ждет впереди…

Тогда зачем же их страданья, терзанья выбора, тоска?

Вся жизнь их – только ожиданье, надежда тоньше волоска…»

Но Альбигар сказал: «Не в этом смысл пребыванья на земле:

Душа должна найти ответы, свет или тьму нести в себе –

Печали, радости, страданья минуют, растворяться – пусть!

Но память прошлого за гранью определит дальнейший путь…

С тяжелым бременем не сможет душа войти в предвечный сад

И оправдаться жалкой ложью – лишь тенью повернет назад…

Скитанья в вечности холодной без отдыха, забвенья, сна

Ей будут суждены… Бездомной обречена бродить она…»

«Учитель, в чем же их спасенье? Что людям в жизни их земной

Укажет истину прозренья?» — «Готовность жертвовать собой –

Ради спасенья другой жизни, ради спасения души,

Спасенья веры и отчизны…И выбор их судьбу решит!»

Сказал Ордэн тогда: «Учитель! Я тоже путь земной приму –

Спуститься к людям разреши мне и искупить свою вину!»

И Альбигар сказал: «Послушай, ты слишком молод и горяч –

Врачуй истерзанные души, земной юдоли горький плач…

Поговорим через столетье – когда закончиться война,

Что Морин начал с миром света, уже заплачена цена…»

…Они спустились в вихре легком в предгорье… У подножья скал

Сидел старик в тоске глубокой, не видя света, и стонал…

Лишь Альбигар его коснулся, сказав: «Ты вновь увидишь их!» —

Старик ожил и встрепенулся, и успокоившись, затих…

Ордэн помог ему подняться, и молвил чародей тогда:

«В столицу нужно возвращаться, чтоб не случилась там беда –

Сейчас мы спустимся в Пещеру, где в лабиринтах темноты,

Хранят заветы древней веры Пещеры Духи, их черты

Не различимы под покровом извечной тьмы глубинных скал…»

Пещера вдруг открылась… Словно ждала их… Альбигар сказал:

«Я расскажу одно преданье, чтоб вы смогли меня понять

И знали, у каких созданий мы будем помощи искать —

Сотни тысяч лет, а может, миллионы тайны древности хранили своды гор,

В камне выбиты извечные законы, скрывает их пещерных стен узор.

Как причудливо, как кружевоплетенье бежит орнамент вдоль пещерных зал,

И цепь огней, как светлячков свеченье, зовет и манит на полночный бал.

В бездонной глубине озер пещерных движенье чье-то можно уловить,

И силуэт созданий самых первых, до нас пришедших в этом мире жить.

В сиянии серебряном кристаллов рассыпаны пещеры жемчуга,

И словно ожерелье из кораллов, вверх сталагмиты тянуться со дна…

Таинственна жизнь призрачной пещеры, — в реальном времени ее не увидать,

У жителей пещер другая мера, другое время, не земная стать –

Для них мы только вихря колыханья, в потоке ветра бледный силуэт…

Мы видим лишь застывшие созданья, они же – ускользающий вдаль след…»

Идя по темным лабиринтам за цепью тоненьких огней,

Они вдруг замечали лики и взгляды… призраков, людей?…

Но неподвижны эти камни, величественны своды тьмы…

И словно бездна под ногами – живые здесь обречены!

… Старик был потрясен, подавлен…Ордэн, задумавшись, спросил:

«Учитель… Живы эти камни? Или вокруг загробный мир?

Как мы увидим этих Духов – ведь если мы для них лишь блик,

То мы ни зрением, ни слухом не совпадем в единым миг?

Промолвил чародей: «В глубинах есть зал одиннадцати свеч –

Я должен их огнем единым с молитвой древнею зажечь.

Сместится время, и сольются теченья скорости и дней,

И Духи в зале соберутся, пока живет огонь свечей…»

Они пришли – по центру зала стояли свечи на камнях…

Ордэн взглянул на Альбигара, увидев свет в его глазах –

Слова молитвы древней эхом струились по узорам стен:

«О Боже, между время бегом воздвигни мост! Извечный плен

Разрушь для этого мгновенья, и дай мне получить ответ:

Как пламени прикосновенье остановить на сотню лет!»

В его протянутой ладони вдруг появился красный шар,

К нему всполохи ярких молний тянулись через темный зал –

Пылая ярче с каждым мигом, взорвался шар потоком искр –

В холодной тьме единым бликом одиннадцать свечей зажглись!

Пещеры стены озарились, и изваянья из камней

Вдруг медленно зашевелились, меняя контуры теней –

Все явственнее проступали сквозь камень очертанья лиц,

А блики пламени стирали остатки временных границ…

Одиннадцать теней стояли в ряд у горящих ярко свеч,

Явившись из застывшей дали на место заповедных встреч.

Прекрасны черные созданья, рожденные в глубинах лет,

Печатью истинного знанья они отмечены навек.

Вперед шагнул их предводитель, промолвив: «Здравствуй, Альбигар!

Мы рады вам, но, друг, скажи мне – как вышло, что ты сед и стар?

Прошло всего одно столетье, как мы встречались здесь с тобой?»

«Нет, Корбин… там – тысячелетье…Я завершаю путь земной.

Я слишком много видел горя, и слишком много сил отдал

На исцеленье душ от боли – с начала мира я устал…

Скажи мне, Корбин, на столетье как мне смирить костра огонь?»

«Я дам тебе с моим ответом земли из сердца этих гор –

Как только запылает пламя, брось горсть в него и прошепчи:

«Пусть камнем на столетье станет костер в седеющей ночи!» —

Замрет костер, окаменея… Через сто лет он вспыхнет вновь –

Но Феникса настанет время, и Морина прольется кровь…

Друг мой, с тобой я не прощаюсь, ты скоро вновь придешь сюда –

От вечности отречься… Знаю, тогда простимся навсегда…»

И через гаснущие свечи он Альбигару протянул

Шкатулку… Молвил: «Друг, до встречи…» — во тьму пещерную шагнул.

За ним ушли все остальные, сливаясь с камнями земли…

А в мраке сумрачном застыли свечей печальные огни…

… После пещерных темных сводов в глаза ударил яркий свет,

Озерные сверкали воды, встречая солнечный рассвет.

На вереске роса блестела, цветов разлился аромат,

Как будто Эрика хотела вернуться к Фениксу назад.

Сорвав лиловых гроздьев ветку, промолвил чародей: «Теперь

Пора немедля в путь – карету оставим здесь до лучших дней…»

Старик вдруг перебил с тоскою: «Прошу тебя – до этих дней

Оставь меня ты в этом поле и жизнь продли душе моей!»

Ордэн привел коней к ущелью, и Альбигар тогда сказал:

«Из них пусть вырастет репейник…Кем будешь ты у этих скал?»

«Смиренно молвил кучер старый: «Спасибо, добрый чародей,

Мне все равно, мне нужно мало – хоть подорожник, хоть шалфей…»

«Цвети! До радостного слова здесь первый луч зари встречай» —

Среди репейника густого взлетел стрелою Иван-чай.

В ту же секунду чародея с Ордэном вихрь подхватил,

И вот – пред ними Арвадея под властью сумеречных сил…

Горгульи морды вместо статуй оскалились с дворцовых стен,

А вместо серебра и злата повсюду блеск мечей и стрел.

В садах – поникшие деревья, чертополох и лебеда…

В домах закрыты ставни, двери, в фонтанах высохла вода…

Мелькнула тень на небосклоне – владенья колдуна храня,

Их облетает черный ворон под тенью ночи, светом дня.

В лохмотьях нищих Альбигара с Ордэном ворон не узнал –

Они прошли на площадь, к Храму, что заколоченным стоял.

Ордэн вдруг замер в изумленье, а Альбигар лишь помрачнел –

На фоне Храма зла творенье, гигантский эшафот чернел!

Врыт столб и сложены поленья – готов костер для короля,

Сюда на смерть и на глумленье взойдет он на закате дня.

Он принял бой последний смело, но были силы неравны –

Он пленник… Вот и солнце село на западе его страны…

Но память короля хранила лишь образы любимых лиц –

Все мысли его в прошлом были, среди счастливых дней страниц…

…Но вот, засовы заскрипели, в темницу стражники вошли,

Оковы королю одели и вверх, на площадь повели.

На троне, против эшафота, колдун сидел, и злобный взгляд

Скользил по головам народа, склоненным перед ним… Набат

Тяжелым стоном раздавался над городом полупустым,

Как будто с королем прощался, сказав последнее прости…

Поднялся Морин – смолкли звуки, сказал, глядя на короля:

«Ты предан будешь казни лютой, но прежде выслушай меня –

В живых твоей семьи уж нету, я сам убил их всех! Сейчас

Умрешь ты, Феникс, зная это – настанет твой последний час!»

Король от горя задохнулся, и сердце замерло в тоске –

Забывшись, к Морину рванулся в бессильном яростном броске…

Но цепи лязгнули металлом, колдун захохотал, велев:

«Зажечь костер!» — и тут же пламя взметнулось вихрем, заревев…

Тогда средь пламени и дыма явился старый Альбигар,

Сказав: «Не верь – они все живы! Вот Эрики последний дар…»

Король, в руке сжимая вереск, на чародея посмотрел –

От счастья плакал гордый Феникс, а взгляд надеждой просветлел.

Земли пещерной бросив в пламя, заклятье Альбигар сказал…

И тут же тяжким пленом камень костер горящий заковал!

Он на столетье под твердыней, непроницаемой для тьмы,

Скрыл короля… И он отныне ждет исполнения судьбы…

В великой злобе крикнул Морин: «Ты жив?! Но ведь я слышал – ты

Не вынес юдоль земной доли, решив уйти за край черты?

Ты стар и слишком слаб для битвы – не стой же на моем пути!

Теперь удел твой – лишь молитвы, а мой – власть тьмы живым нести!»

Но Альбигар ответил: «Морин, пусть сердце мне сожгла тоска,

Но в этом мире зла и горя оставлю я ученика!

Он не оставит без ответа, без состраданья и любви

Ни одного созданья света, рожденного в лучах земли.

Твое же время истекает – та власть, что здесь тебе дана,

С твоею жизнею растает, рассеется в тумане тьма.

Ты не увидишь пораженья – кровь колдовская упадет

До окончания сраженья, начнется время новый счет!

Прощай!» — и с этими словами исчез с Ордэном он в ночи,

На площади у глыбы камня остались только палачи.

Колдун взбешенный, размахнувшись, о камень бросил меч… Но твердь

Застыла, не пошелохнувшись, храня надежно его смерть…

4. СТОЛЕТНИЕ СУМЕРКИ

Звезда на западе погасла – Арванда погрузилась в тьму…

Лишь отблеск прошлого неясно напомнит прежнюю страну.

е освещает больше солнце ее леса и города –

Свет сумеречный тихо льется, как в темном омуте вода.

И птицы скрылись в дальних странах, одни лишь вороны кружат

Среди бескрайнего тумана, которым мир теперь объят.

Народ Арванды постепенно покинул родину свою,

Чтобы в печали неизменной отныне жить в чужом краю.

Всем дали кров и тень покоя соседи: на востоке – Брант,

На севере – Дарнидикоя, на юге – жаркий Ясинбард.

А там, на западе Арванды граница проклятой страны –

Из злой, холодной Тарзиланды явились сумрака сыны…

Второй столицей Морин сделал, назвав ее Моринегард,

Поруганную Арвадею, и мрак укрыл прекрасный сад…

Вдоль новой сумрачной границы поставил мудрый Альбигар

Дозорных… Каменные птицы заклятьем мир хранят от чар.

Сквозь сомкнутые плотно крылья не может войско колдуна

Проникнуть тенью или пылью – на камнях выбиты слова…

Слова заклятья и надежды, слова прощанья и мечты

Народа, изгнанного прежде – свет веры, правды, чистоты:

«Мы принимаем без роптанья свой горький и тяжелый путь,

Мы верим в правду мирозданья, что нам дала земную суть.

Когда минует злое время, Арванда сбросит тьму оков,

Звезда воскреснет – Арвадея из тяжких, сумеречных снов!

Мы возвратимся! В час заветный нас поведет предвечный свет –

Для сил же тьмы пусть под запретом останется ушедших след…»

Не раз, не два колдун пытался заклятый перейти рубеж –

Но только в бешенстве метался пред светом праведных надежд…

В отчаянье решился Морин тьму разрушения призвать,

Чтобы охранной силы волю сломила сумрачная рать –

Но в миг, когда слова проклятья упали комьями к ногам,

Огни взметнулись в высь в объятье, скользнувши к каменным орлам…

И зашумело пламя – крылья, взлетели стражники границ –

Исчезла, дрогнув, вражья сила, от огненных спасаясь птиц!

Колдун, как громом пораженный, издалека смотрел на них

И так стоял завороженный, пока шум битвы не затих…

С тех пор он в сумрачных раздумьях в Моринегарде пребывал,

Лишь в помрачениях минутных кружа среди лесов и скал:

Он вновь и вновь безрезультатно пытался отыскать следы

Их, ускользнувших безвозвратно от темной власти и беды –

Четыре принца, три принцессы… Лес неприкаянных хранит

Под сенью призрачной завесы их жизни крепче, чем гранит.

Разросся лес – и даже Дерен теперь укрыт его листвой…

Отверженные души верны своим словам в тиши ночной.

В обличье разном проникая под сень дубравы, вновь колдун

Вспять уходил, изнемогая от слабости и мрачных дум:

Лес проникал в его сознанье, душил, изматывал, давил!

И раз за разом истязанья все больше отнимали сил…

Тогда он устремился в горы – там, на вершине режет взгляд

Сиянье… А среди предгорья разлился вересковый сад.

Скрывают заросли густые от вражьих глаз и злобной тьмы

Надежды свет… В тоске пустые для Морина проходят дни…

В Пещеру он не смог проникнуть, казалось воздух напоен

Враждой, опасностью безликой – его раздавят своды гор!

Он знал, что Призракам Пещеры подвластны будущие дни,

Но свет их первозданной веры хранит застывшие огни –

Одиннадцать свечей вовеки не загорятся для того,

Кто тьмы и ненависти реки направил в мир, сгубив его…

И Морин понял – он – бессилен! Он покорил страну… Теперь

Он пленник в покоренном мире – лишь загнанный в ловушку зверь!

И он метался по Арванде, ища в ней признаки живых –

Не находил… В Моринегарде лишь отдыхал средь масок злых.

Колдун решился в Тарзиланде искать совет своей беде –

Там, в омутах у Черной Пасти живут безликие Хэй-тэ…

Никто из проклятого царства, страны древнейших колдунов

Без наказанья их пространство не нарушал во тьме их снов…

Все, кто пришли тропой незримой и получили их ответ,

Ценою зла неисчислимой им заплатили за совет.

Но Морин был давно на грани – отчаянье, смертельный страх

Невыносимым грузом, камнем, лежали на его плечах.

Покинув новую столицу, скрываясь за туманной мглой,

Он в Тарзиланду возвратился в безлунный, мрачный час ночной.

Он миновал Леса Забвенья, Болота Призрачных Огней,

Где колдуны без сожаленья сгубили тысячи людей.

Он пролетел над черным сводом нависших над обрывом скал,

Где некогда пучины воды нес Мертвый Черный Океан…

И вот открылись Злые Горы – сначала сумрачной страны

Хранили Черные Озера безликих духов глубины.

В ночь трех стихий явился Морин на камень у озерных вод –

Ревела буря… Ветер вскоре, устав, в прибрежный сумрак лег…

Тогда в глубинах появились пятном в холодной темноте,

По камням тенями разлились, встав кругом, шестеро Хэй-тэ –

«Ты потревожил нас напрасно, расплаты ты не избежишь,

В твоих глазах мы видим ясно, как оборвется твоя жизнь!

Но… есть и для тебя надежда – пусть королевская семья

В разлуке пребывает, прежде угаснет луч последний дня

Того, что завершит столетье… И, знаменуя битвы час,

Взметнет огонь уснувший ветер… Колдун, вот твой последний шанс!

Когда объятьями, слезами они скрепят судьбу свою –

Взовьется Феникс ввысь, и пламя его отнимет жизнь твою!

Так не позволь соединиться им вновь, и каменный костер

Огнем не сможет возродиться, и канет в сумрачный простор…

За то, что ты ответ услышал, мы забираем навсегда

Твое бессмертие… И к жизни ты не вернешься никогда!

Из тела, праха или тени – ты не вернешься в этот мир,

Забыт и проклят будешь всеми, великий в прошлом властелин!»

Хэй-тэ вкруг Морина сомкнулись, и закружился темный смерч –

Из вод озерных улыбнулась, на колдуна взирая, Смерть…

Потом в беспамятстве три ночи он пролежал у тех озер,

Забыть стараясь, что пророчит ее холодный, властный взор…

Но наступил рассвет четвертый, и Морин поднялся с камней,

Покинув край живых и мертвых, жестоких призрачных теней.

Вернувшись, поседевший Морин повсюду выставил дозор,

Последовав веленью воли, что слышал он у Черных гор.

Впервые он боялся правды и дал немедленно приказ

Закрыть врата Моринегарда, подняв мосты в последний раз.

Он древним колдовским обрядом создал всевидящий кристалл –

И знал, что происходит рядом у города, дубравы, скал…

Из мрака проклятого мира он вызвал Воинов земли,

Чью жизнь вела заклятья сила лишь для убийства и войны.

Так Морин ждал конца начало, почти прошел столетний срок –

Теперь Арванды ему мало, он тьму направит на Восток!

5. СОЮЗНИКИ СВЕТА

Пока еще над Брантом солнце сияет в вышине небес,

И словно сердце пульсом бьется – шумит листвой бескрайний лес.

Здесь нету гор – луга и реки смешали пряный аромат,

С истока жизни и навеки цветеньем дивный край объят.

Под изумрудным сном дубравы на берегу реки Энрам

Стоит обитель Альбигара – из камня возведенный Храм.

Когда-то, в прошлые столетья он так любил речной простор,

Но его тихий, нежный ветер оставил ради древних гор.

Теперь он снова возвратился в покинутый когда-то дом,

И на столетье поселился здесь с избранным учеником.

Ордэн же постигал законы и тайны истинных идей,

С которых списаны каноны учений – правила людей…

Он изучал природы силы, магические письмена,

Свет первозданных истин мира, что сохранили времена.

Он научился своим словом смирять людские гнев и боль,

Быть каждый день и час готовым исполнить тягостную роль.

Он мог унять стихии крики, и видеть будущего свет,

Печальных дней больные лики отправить прочь, в забвенье лет.

Он управлял огнем и ветром, глубинами и бегом вод…

За утешеньем и советом к Ордэну приходил народ.

А Альбигар смотрел с надеждой на своего ученика,

В мир выходя теперь все реже – лишь на Энрама берега.

И вот столетье на излете, осталось несколько недель –

Так неспеша судьба подводит к границе сумрака людей.

Но Альбигар все эти годы готовил Морину отпор,

Собрав под знаменем народы равнин, лесов, морей и гор –

Дарнидикойские варгалы, солдаты северных равнин,

Снискали боевую славу: их каждый воин – исполин.

Дыханьем севера омыты, закалены в сиянье льда,

Ни разу не были разбиты, не отступая никогда.

Дружины Бранта на границе хранят покой с тех самых пор,

Что заклятые в камне птицы поставлены нести дозор.

Издревле брантские отряды прославились в лихих боях

С тенями мрачной Тарзиланды – в ее лесах сыны их спят…

В морских штормах, соленых бурях, среди бескрайней синевы

Немолчных волн и ветра шума все ясинбардцы рождены.

Их воины сильны, бесстрашны, и тайны вечной глубины

Открыты для сердец отважных – им ненавистно царство тьмы.

Теперь, когда собрались силы, что колдуну дадут отпор,

Проникнуть нужно в сумрак мира, где ждет их каменный костер…

Соединить в одном объятье всю королевскую семью,

Чтоб не сбылось Хэй-тэ проклятье, и жизнь вернулась к королю.

Собрались на совет военный все главы ближних королевств:

Из Бранта – королева Хейна, из Ясинбарда – царь Ноэрс.

Дарнидикоец, старый Уган, приехал с сыном на совет –

Он немощен и слабый слухом стал по причине многих лет.

Присутствовали здесь же главы Арвандских княжеских родов,

Чьи имена военной славы несли почет с седых веков.

Всех поприветствовав поклоном, промолвил первым Альбигар:

«Мы собрались здесь Божьей волей, и час назначенный настал!

Когда-то королю Арванды, Таргину, удалось смирить

Проклятый сумрак Тарзиланды – но прервалась заклятья нить…

И лишь теперь у нас есть силы зло колдовское навсегда

Свести в холодный мрак могилы – свершиться Морина судьба!

Все вы принадлежите к древним и славным воинским родам,

Чьим предкам покорялась прежде, смирившись, страшная Война.

Открыты многим мира тайны, природы духи вам родня –

Сегодня звезды не случайно зажглись для будущего дня.

Сейчас решить необходимо и выбрать, кто пойдет со мной

В Арванду, где в лесной долине взовьется свет в тиши ночной –

То папортника цвет, как факел, осветит путь к вершине гор –

Он станет нам ведущим знаком, что ждал сто лет до этих пор.

И мы найдем принцесс и принцев, узнаем их среди листвы,

Пройдем подземным лабиринтом и выйдем в самом сердце тьмы!

Когда же лепестки коснутся скрывающих костер камней,

То Феникс с Эрикой вернутся для битвы с полчищем теней…

Итак, решайте – кто со мною пойдет в арвандские леса,

Где колдовскою пеленою сокрыты правды голоса»…

Ноэрс задумчиво промолвил: «Ты прав, великий чародей –

Теперь к войне мы все готовы, но разве Морин не сильней?

Ведь он колдун – ему известны дороги, замыслы, дела…

И к нам сейчас на это место проникнуть мгла его могла?»

Но Альбигар ответил: «Морин бессилен за границей тьмы –

Свет неподвластен его воле, и наши планы не видны.

Когда же будем мы в Арванде, от Морина нас скроет лес –

Он долго не узнает правды, и не пойдет наперерез»…

Тут встала королева Хейна: «Ты поведешь в Моринегард

Тех, кто заклятье сна развеет – но как же ты вернешься в Брант?

Кто поведет войска на битву, умножит веру их сердец –

Прочтет напутствия молитву, как было сотни тысяч лет?»

«О, не тревожься, королева – теперь есть чародей… Взамен

Меня он в битву вступит смело – мой ученик и друг Ордэн!

Дойдем мы вместе до Пещеры, и там я совершу обряд

По правилам древнейшей веры…А он вернется назад в Брант.

Вместо меня на поле брани удар он примет темных сил –

И в новый день пойдет он с вами, а я покину этот мир»…

Тогда, на сына оперевшись, встал Угант старый и сказал:

«Я прожил век свой и я грешен – я знаю, как ты жить устал…

Сейчас тебе я предлагаю взять сына моего с собой –

Он смел, и устали не знает, он справится с любой бедой.

Мой Амидар – наследник рода, варгалов сила в нем жива –

Он, как и я в такие годы, готов к коварству колдуна.»

Тогда сказала Хейна: «Пусть же пойдет в Арванду дочь моя –

Эмира. Ей, одной из лучших, гордится брантская земля!

Известны ей цветы и травы, в стрельбе из лука равных нет –

Под стать царевичу варгалов она во тьме отыщет след.»

Ноэрс добавил: «С ними вместе пойдет племянница моя –

Моя наследница, Илеста, надежда будущего дня…

Она мудра – загадки, тайны подвластны гибкому уму –

Знахарством, даром врачеванья прославилась на всю страну».

Арвандский князь Дагир промолвил: «Прошу вас честь мне оказать –

Здесь все равны и все готовы за короля мы жизнь отдать!

Среди арвандских поселенцев уже сто лет одна мечта

Тоскующим владеет сердцем – вернуться в землю, где века

Текли, переливаясь златом, по небу реки-облака,

Вершины гор сребром богатым укрыты, даль зари легка…

И я молю, меня возьмите! Я помню – умирая, дед

Мне говорил, что он увидел арвандский розовый рассвет!

Мне с детских лет лишь об Арванде рассказывал мой дед всегда –

Пусть не по жребию – по правде позвольте мне пойти туда!»

И Альбигар сказал: «Так что же – я рад попутчикам таким.

Мы на закате выйти можем в долину к берегам речным…

Когда Ордэн назад вернется, войска на поле поведет –

И лишь зайдет за вами солнце, с границы двигайтесь вперед!

И если Феникс Божьей волей воскреснет птицей огневой –

Прольется черной крови море, и Смерть придет за колдуном»…

Он на прощанье поклонился собравшимся и, уходя,

На купола перекрестился, что золотились в лучах дня…

Знаменованием начала похода в мрака цитадель

Для войск объединенных стала молебна служба в тот же день.

6. ВОЗРОЖДЕНИЕ

Вечерний свет равнины Бранта окрасил алой пеленой,

Над Храмом в этот час заката клубился ветер золотой…

Пред входом на ступеньках Храма стояли те, кто в темный мир,

В Арванду, вместе с Альбигаром отправиться теперь решил.

Царевич Амидар, принцесса Эмира, юный князь Дагир,

Царевна светлая Илеста собрались в даль лесных долин.

Ордэн дал знак для провожатых – все отошли, и в тот же миг

В лучах тревожного заката у Храма легкий вихрь возник.

Он, взяв в кольцо шестерку смелых, в туже секунду перенес

Их в край лесных туманов серых, под небо черное, без звезд…

С тоскою Альбигар увидел как за прошедшие сто лет

Тлетворной паутины нити заполонили Божий свет.

Даже луна не светом бледным дарила сумрачную даль –

Лишь серый призрак в темном небе оплакивал свою печаль.

Ордэн прервал его молчанье: «Учитель, полночь настает,

Лишь пять минут до тонкой грани – и папоротник зацветет…

Ведь мы должны сорвать тот час же его цветок, чтоб не погас

Предвечный свет во тьме ненастной, и скрыть от посторонних глаз…

Но я не вижу, где то место – вокруг нас папортника лес…

Эмира, может вы с Илестой найдете мирт? Иль он исчез…»

«Не мог исчезнуть мирт отсюда – вон древний тис, где был костер,

И рядом с ним искать мы будем меньших из братьев и сестер»… —

 И Альбигар повел рукою – пред ними тис чернел в ночи,

А рядом над густой травою мелькали бледные лучи…

Эмира подбежала первой – среди разросшейся травы

Она увидела несмелый куст мирта в капельках росы:

«Они – Евгения и Птерис! Ведь мирт так медленно растет,

И за сто лет, что пролетели, рост папортника шел вперед»…

Вдруг замелькали ярко искры, по всей долине потекли,

Перемещаясь во тьме быстро, на Птерис облаком легли:

Затрепетав, он заискрился, отряхивая долгий сон –

Бутон, как пламя над ним взвился, и огненный цветок расцвел!

Все замерли, увидев чудо, забыв, что призрачный цветок

Огнем бегущим в ночи будет, исчезнув вмиг, так судит рок…

Но вдруг, стряхнув оцепененье, Ордэн рукой накрыл огонь –

Пожаром вспыхнув на мгновенье, цветок скользнул в его ладонь!

И тут же искра огневая на мирт упала в темноте,

Вниз потекла волна живая, сияя на его листве –

Переливаясь светом алым, огонь взгляд жарко обжигал,

Плащом прикрывшись от пожара, сорвал ветвь мирта Альбигар:

«Теперь Евгения и Птерис готовы к дальнему пути…

Нам нужно средь лесных деревьев дорогу старую найти –

Ордэн, направь цветок на север, и он покажет путь, куда

Ушла отсюда королева, и где нашла ее беда»…

На вытянутой вдаль ладони цветок огнем вновь полыхнул,

И облако летящих молний вдруг обозначило тропу!

Она вилась наверх по склону, и уходила дальше в лес –

Шум, что несли речные волны, стихал вдали, потом исчез…

Тропа, искрясь, среди деревьев скользила лентой огневой,

Потом взяла чуть-чуть левее и вышла вдруг на тракт большой…

Он так зарос за эти годы – везде трава и молодняк,

Пусть даже в сумраке природы лес род свой дальше сохранял.

Все дальше огоньки бежали, приостанавливаясь вмиг –

Как будто терпеливо ждали, когда догонят люди их.

Отряд прошел часа четыре, вдруг сильный ветер поднялся,

Слышны раскаты громовые, и ливень тут же начался.

При ярком блеске грозных молний все путеводные огни

Терялись… В хаосе бесплотном идти уж люди не могли…

Тогда решили чародеи поставить временный шатер,

Укрыв его среди деревьев, и развести внутри костер –

Все подошли к огню поближе, чтоб высохнуть и отдохнуть –

Как только буря станет тише, им снова отправляться в путь…

Но вдруг Дагиру показались в ночи прекрасные черты,

Что молниями озарялись, являя чудо красоты –

Там юношу обняв с тоскою, стояла девушка в слезах,

И желтые цветы волною сияли в черных волосах…

Илеста, подойдя к Дагиру, застыла, глядя в темноту,

Впервые в поднебесном мире найдя заветную мечту –

Тот юноша… Как он прекрасен…А взгляд непримиримо горд,

Решителен, отважен, ясен! Как князь морей, чье имя Норд…

Она вздохнула, вдруг услыша такой же вздох с той стороны,

Где был Дагир, но только тише – их посетили одни сны…

Но вдруг, опомнясь, князь с царевной, к себе в волненье подозвав

Друзей, что спали в это время, сказали, в темень указав:

«Они в ночи стоят обнявшись, мы видели их вот сейчас –

Как будто вечности заждавшись…И до сих пор глядят на нас!»

Как ни старались остальные, не разглядели ничего,

Лишь только молнии живые кололи воздух, как стекло…

Ордэн задумался, но все же достал цветок и на ладонь

Его поднял он осторожно – и полыхнул тотчас огонь,

Мелькнули искры, разлетаясь и осветили в тот же миг

Обвитый до корней лианой прекрасный, стройный Тамаринд:

Цветы лианы усыпали его листву, как огоньки –

Царевна с князем увидали четыре сцепленных руки…

Две пары глаз красноречиво с их взглядами пересеклись –

И обе девушки стыдливо зарделись, как рябины кисть…

Но остальные не узнали, что удалось им распознать

Свою любовь среди печали, ту, что всю вечность можно ждать…

Дагир смотрел, не отрываясь в ее глаза… Вдруг Альбигар

Ветвь отломил – но, улыбаясь, прекрасный призрак исчезал.

«Какое имя – Алламанда…Она прекрасна, как заря!

Цветок прелестнейший Арванды, теперь для нас одна земля»…

Взгляд Тамаринда жег Илесту, как пламя… Но внезапно он

Исчез с своей сестрою вместе – как самый дивный, сладкий сон:

«Он для меня воскреснет к жизни, и мне отдаст любовь свою!

Я помогу его отчизне – как сильно я его люблю!»

Ветвь, сорванную с Тамаринда, с той ветвью, что с лианы взял

И ветвью, сорванную с мирта, под плащ свой спрятал Альбигар.

Когда же стихла злая буря, цветок дорогу указал,

Но Альбигар остался хмурым и озабоченно сказал:

«Отсюда нам три дня дороги до той окраины лесной,

Где Дерен ждет… Но в эти сроки день предначертанный пройдет…

Я думаю, что мы минуем отрезок этот и пройдем

Лишь часть пути… А даль лесную по воздуху пересечем…

И после Дерена – в предгорья мы тоже с ветром полетим,

Тогда нас не увидит Морин, а мы дорогу сократим»…

Исчез шатер, поднялся ветер и снова взял в кольцо друзей,

Он был так свеж и нежно-светел…Но вот они среди ветвей –

Почти граница лесной были, проглядывает поля край,

А дальше, в отдаленной сини, повисла сумрака вуаль…

Не видны горы за туманом…Но пробираясь сквозь листву

За шедшим первым Альбигаром, Ордэн увидел их канву…

Он всей душой туда стремился – не мог забыть минуты той,

Когда весь мир ему открылся с вершины вечности седой!

Он сотню лет мечтал вернуться, не мог он жить от гор вдали –

В ветра шальные окунуться, увидеть вновь покой земли…

От мыслей нехотя отвлекшись, Ордэн увидел впереди

Край поля, порослью заросший с кустами ягод посреди –

А дальше, словно парус белый среди бескрайних волн морских

Стоял под сенью леса Дерен, как в ожидании застыв:

Цветы раскрыты, словно птицы, взлетающие в даль небес

Под алый свет зари-зарницы или луны печальный блеск…

Ордэн достал цветок и снова рассыпался огонь над ним

И, Дерена укрыв волною, остался облаком живым.

И вдруг два ворона над лесом возникли из седой дали!

Но тут же Амидар с принцессой пустили в небо две стрелы –

С зловещим карканьем и криком дозорные упали вниз,

Не завершив и вполовину облет захваченных границ.

Ветвь Дерена сорвав, как прежде, под плащ свой спрятал Альбигар –

И весь отряд на крыльях ветра переместился вмиг к горам…

Заря сквозь сумрак пробивалась и алым цветом, словно мак,

В туманной мгле цвести осталась…Вздохнул печально юный маг –

Ордэн вдыхал всей грудью горы, но до конца не мог узнать –

Так изменила их узоры столетья сумрачного рать…

И все равно – здесь на вершине как будто время счет другой,

Как будто жизнь в подлунном мире проходит за иной чертой…

Но вновь прервались размышленья Ордэна… Тихий разговор

Друзей замолк в одно мгновенье – пред ними были Духи гор!

Окутаны сияньем лица, полны достоинства черты –

Вокруг них мир не изменился, не сгинул в царство темноты.

С поклоном встретив Альбигара, один из них спросил: «Когда

Придет сражения начало – мы ждем давно… Уже пора?»

«Сегодня на закате солнца вся королевская семья

Соединится… И взовьется в ночное небо столб огня –

Где б в это время ни был Морин, настигнет Феникс колдуна –

Тогда же вырвется на волю ужасный призрак тьмы – война»…

«Пусть Эрика с тобою вместе придет в долину поскорей –

И Души плачущего леса обет исполнят, данный ей.

Тогда мы атакуем с тыла, развеем Воинов Земли,

Чтоб порождения могилы в тьму материнскую ушли»…

Пока велась беседа эта, Эмира отошла к скале –

В лучах неясного рассвета туман стелился по земле,

Но там, у самого обрыва высокий юноша стоял,

И ветер утренний игриво златые кудри развевал.

А рядом девушка стояла, смотрела вдаль, где темный лес

За горным диким перевалом в тумане сумрачном исчез…

С Эмирой рядом вдруг тихонько раздался вздох, и Амидар,

Глядя с тоской на призрак тонкий, на самый край с ней рядом встал…

Но девушка, его заметив, махнула в сторону рукой –

Они ушли от края вместе, сведенные навек судьбой!

В глаза Эмиры с восхищеньем прекрасный юноша взглянул,

И через малое мгновенье цветок с улыбкой протянул –

Звездой серебряной и гордой горит, переливаясь весь,

Знак мужества души свободной, любви навеки – Эдельвейс!

Эмира, замерев от счастья, взяла цветок, прижав к груди,

А принц, лишь взглядом попрощавшись, исчез в лучах седой зари…

Эмира робко огляделась – его сестра и Амидар

Стояли рядом, но царевич окрестный мир не замечал…

В эту минуту остальные пришли, закончив разговор,

И встали на краю обрыва, глядя на призрачный узор –

Ордэн и Альбигар молчали и вспоминали этот мир

Без злого сумрака печали, в благословенье светлых сил…

Ордэн, опомнившись, очнулся и папортника цвет достал,

К нему с улыбкой обернулся вдруг просветлевший Альбигар –

Сноп искр невероятной силы взлетел, упавши на цветок,

Что засверкал в руке Эмиры, и замер у Лелии ног…

Лелия радостно вздохнула, в глаза ей глянул Амидар –

Она вниз руку протянула, но нежный цвет сорвал он сам,

К губам поднес цветок прелестный и молча взглядом проводил

Тень исчезающей невесты – впервые в жизни он любил!

Погас цветок в руке Ордэна, и Альбигар забрал его –

Нашлись, кто был в спасенье плена, но время в путь идти пришло –

Спустившись к горному ущелью, что зацепило поля край,

Они увидели репейник, а в гуще алый Иван-чай.

Здесь Альбигар велел Дагиру сорвать репейник и цветок,

Дал Амидару половину репейника, сложив в мешок.

Ордэн вдруг старика припомнил, как тот любил своих господ –

Он будет рад ему… Но только пускай закончится поход…

И вот Пещера перед ними, померкли своды галерей,

Но камни взглядами живыми следят за тенями людей.

Дагир и Амидар, не дрогнув, шли с факелами впереди,

Ордэн и девушки – поодаль, и Альбигар шел позади…

…Вот зал свечей, обряд исполнив, встал впереди всех чародей –

Как только свет весь зал наполнил, пришли одиннадцать Теней:

Печален Корбин, и жалея потери друга с тьмы веков,

За плечи обнял чародея, спросив: «К обряду ты готов?»

Был Альбигар спокоен, светел, и твердо Корбину сказал:

«Я отрекаюсь от бессмертья, устало сердце, дух мой стар…

Сверши обряд и не печалься, мир на пороге перемен –

Пускай с тобою я прощаюсь, но здесь останется Ордэн!

Таким же другом тебе станет, в нас много общего, поверь,

Душа младая не устанет от боли, горя и потерь…

Вас будут ждать тысячелетья прекрасных, горьких… Но вовек

Цель Богом данного бессмертья – дитя страданий – человек»…

Взглянув в глаза ему, со вздохом, встал Корбин посреди свечей –

На сколько можно видеть оком, зажглись вкруг ниточки лучей

И потянулись к Альбигару, опутав строгий силуэт…

Вдруг горьким эхом прозвучало: «Для чародея смерти нет…

Так предначертано от Бога, что нам дает тернистый путь –

Но людям отдал ты так много, отдаст ли больше кто-нибудь…

Пусть тяжело мне, но я знаю – ты долг свой выполнил сполна,

С тебя бессмертие снимаю, земную жизнь допей до дна…

Пускай душа узнает отдых, и там, в заоблачной дали

Лучей небесных яркий всполох дальнейший путь ей озарит…

Ты там найдешь, о чем мечтаешь – забвенье тишины, покой…

И там ты наконец, узнаешь отраду вечности седой»…

Вкруг Альбигара, словно кокон, переливался теплый свет,

И, устремясь одним потоком, под свод Пещеры взмыл наверх –

Вдруг брызги искр легли на стены, из них образовался шар,

Завис над головой Ордэна, что тут же на колени пал…

И Альбигар к нему склонился – на плечи руки положа,

С молитвой он перекрестился, благословляя, и сказал:

«Тебе передаю всю силу, всю мудрость, что мне дал Господь,

Пускай любовью светлой к миру наполнятся душа и плоть.

Все тайны тьмы и света знаешь – путь сострадания прими,

Проводником земным ты станешь здесь – между Богом и людьми»…

Вмиг шар распался и окутал Ордэна светом неземным,

И раздалось через минуту над чародеем молодым:

«Благословен твой путь, отныне ты призван, и твоя судьба

Огнем гореть в подлунном мире, как путеводный свет должна…

Ты станешь мне навеки другом, среди пещерных темных стен

Я встрече новой счастлив буду – приветствую тебя, Ордэн!»

И Корбин ему руку подал, подняв с колен… И в тот же миг

Пещеры озарились своды – свет ярче вспыхнул и затих…

«Я принимаю Божью волю, благословляю тяжкий путь,

Чтоб облегчить земную долю и темным душам свет вернуть!

Благодарю за это право, пускай предвечные огни

Ведут меня не ради славы – но ради света и любви.

От всей души я благодарен за дружбу, Корбин, навсегда

Средь тягот жизни и печали согреет душу мне она.

…Теперь я ухожу… Учитель! Благослови меня на бой –

Ты мне отец и мой хранитель в беде, опасности любой,

Я передам благословенье тем, кто пойдет туда со мной

С надеждой в светлое спасенье – на битву с непроглядной тьмой!»

Ордэн вновь преклонил колени – молитву старец прошептал,

И осенив его знаменьем, с любовью юношу обнял…

Потом, простившись с остальными, Ордэн исчез среди теней,

Вслед свечи вспыхнули живыми кострами сказочных огней…

Тогда вздохнул печально Корбин, на Альбигара поглядев:

«Мой друг, я тяжкий долг исполнил, теперь же помогу тебе –

Здесь, по подземной галерее, немного время изменив,

Ты выйдешь в сердце Арвадеи, где каменный костер застыл.

Семь лучших воинов Пещеры сопроводят до места вас…

Чтоб мерить время одной мерой, они возьмут огонь сейчас –

Я защищу его… Но только погаснет этот свечной блик,

Прервется время нитью тонкой – они застынут в тот же миг!

Прощай, мой друг – теперь навечно! Я не забуду наших встреч,

Ни горьких, радостных, беспечных – все буду в памяти беречь.

Быть может, чрез тысячелетье твоя душа вернется в мир,

Где средь тяжелого бессмертья ты светом истин счастлив был»…

По слову Корбина из мрака явились воины… Пройдя

Вперед к свечам, по его знаку остановились у огня –

Как будто цвет с куста живого слетели искры-огоньки

И закружились в пляске, словно опаленные мотыльки…

Под взглядом Корбина покрылись они вдруг плавленым стеклом

И под броней своей искрились…На шею каждому кулон

С таким огнем повесил Корбин – благословляя их на бой,

Беречь огонь он им напомнил в любой беде и в миг любой…

Последний взгляд на Альбигара он бросил, уходя во тьму,

И старый маг в момент прощанья печально вслед смотрел ему…

За Корбином, сливаясь с камнем, ушли и десять остальных,

Оставив в полутемном зале лишь лучших воинов своих.

Склонившись перед Альбигаром, один из них сказал: «Пора

Нам в путь идти… За перевалом откроется еще гора:

И там начнется галерея, что приведет на место нас,

Преодолеть лишь нужно время, чтобы успеть в закатный час…

Меня зовут Ярлэн, а это мои друзья: Акир, Торин,

Зарина, Агнера, Корведа, Ирдан»… — маг поклонился им:

«Мы рады спутникам достойным, со мной же рядом – Амидар,

Царевича Дарнидикои ждет слава северных варгал…

Принцесса Брантская – Эмира, наследница восточных звезд…

Цвревна Ясинбарда – имя Илесты знает весь народ…

И вот Дагир – он князь Арванды, наследник славы родовой,

Весь род его лишь в авангарде сражался, на передовой…

Сейчас же, встаньте поплотнее…» — и Альбигар взмахнул рукой,

Вокруг них ветер вдруг завеял, и вихрь замкнулся за спиной…

…Когда рассеялись немного следы его волшебных чар –

Они стояли на дороге, что под землей вела во Храм…

7. ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА

7.1. ПРИЗРАКИ ТЬМЫ

Там, в поле, где ветер от ужаса воет, в лесу, сплошь покрытом холмами могил,

В крови по колена гуляет на воле Война, набирая размах черных крыл…

Она над землей полетит, словно коршун, и кровь будет капать с железных когтей.

Безжалостно жребий давно уже брошен, и тьма накрывает дороги людей.

Никто не спасется от ярости, злобы, от взгляда, горящего адским огнем.

И жадность больной ненасытной утробы ничем не смириться ни ночью, ни днем.

Питаясь попутно телами и смрадом, и вдаль продвигаясь к кровавым ветрам,

На землю уронит чернеющим ядом, Смерть, угли и пепел с тоской пополам.

Над полем сраженья кружить будет дико, и крики предсмертные жадно ловя,

Она не скрывает ужасного лика… И мертвым огнем пламенеет заря.

Когда же затихнут последние звуки, трава прорастет из истлевших костей –

Война испытает смертельные муки и, крылья сложив, сгинет в мире теней…

В Моринегарде неспокойно – вокруг него стоят стеной

Все силы тьмы, что вызвал Морин, готовясь к битве роковой.

На главной площади, пред Храмом, вкруг эшафота караул

Стоит, как пес четырехглавый – бояться смерти стал колдун…

Часами он перед кристаллом, своим предвестником, сидел,

Что мутным, треснувшим опалом в неясном сумраке бледнел:

Дороги все в тумане темном – лишь на закате дня вчера

В долине папортников Морин заметил всполохи огня –

Они возникли и пропали, потом за страшным лесом вновь

Возникли… И перед горами исчезли… Взволновалась кровь,

И застучало его сердце – он вспомнил, что вчера дозор

С гор не вернулся… Куда делся? Кристалл не весь дает обзор…

Проклятый лес под сень деревьев не пропускает никого,

А скалы… Их чертог овеян сияньем вечным Духов гор…

Как мучит эта неизвестность! Как угнетает пустота…

Предсказанная неизбежность придет… Надежда так тонка…

Он стиснул зубы и решился – сейчас он выступит в поход!

И до заката на границе войска он поведет вперед!

Как бы там ни было, но битва начнется – ведь его враги

Наверняка стянули силы, чтобы вернуть ему долги…

А здесь он караул утроит, чтобы никто не подошел

И не проник в запретный город – пусть сгинет каменный костер!

Спустя немного тучей черной накрыв пол-неба и земли,

Взлетела армия воронья и скрылась в сумрачной дали,

За нею тени заскользили, но Черных Призраков черты

В гримасах смерти недвижимы – исчезли в чреве темноты…

Вновь черной тучей накрывая застывшие края небес,

Стервятников взлетела стая – свист крыльев в темноте исчез…

И вот земля заколебалась – тяжелой конницы галоп,

Раскатом диким раздаваясь, за гранью сумеречной смолк…

Последним покидал столицу огромный Ворон – крылья тьмы

На битву к сумрачной границе, как буря, Морина несли…

7.2. ГРАНИЦА

… Ордэн вернулся ровно в полдень, и в тот же час собрал войска,

Чтоб помолиться всем народом в успехе смертного броска:

«Мы защищаем жизнь и правду, не ради власти! Злата тлен

Нас не манит, и долг наш ратный чист от корысти и измен.

Господь, спаси нас и помилуй! И злую тьму остановить

Даруй нам праведную силу, пошли нам милость – победить!

…Теперь, запомните – те силы, что Морин за сто лет собрал,

Пришли из мрачной мглы могилы, он смерть саму на бой призвал…

Но Черных Призраков погибель в тех масках, что на лицах их:

Ведь тьма, что управляет ими – бесплотный сгусток слов пустых.

Лишь маска упадет на землю, навек уйдет безвольный дух,

И ветер злую тень развеет, как эхо отдаленный звук…

Над Воином Земли заклятье – неуязвим идет он в бой,

Его лишь можно обезглавить – он станет вновь сырой землей…

У Оборотней, что извечно служили злому колдуну

Кровь злая раны быстро лечит – нить жизни убегает в тьму:

Но если над смертельной раной молитву Господу прочесть –

Прервется нить, что жизнь давала, придет за Оборотнем смерть:

«О Господи, Святые силы пошли за грешною душой –

Пусть прах навек сойдет в могилу, его забвением укрой»…

Ну что же, братья, час назначен – я вижу всполохи огня –

Враг наступление уж начал, границы стражи ждут меня…

Их сил не хватит на атаку, пусть Морин этого не знал,

Но с его войском в тяжкой схватке погаснет скоро их пожар»…

Во весь опор помчались кони, дружины строгой чередой,

Едва достигнув края поля, немедленно вступали в бой –

В единый рев смешались крики, метала скрежет, стоны, вой…

Мелькали Черных масок лики, среди зарницы огневой.

Переплетались люди, тени, из-под копыт летела грязь,

В кроваво-огненной метели улыбка Смерти родилась…

…Лишь солнце перешло к закату, колдун заметно помрачнел

И в сторону Моринегарда с тревогой и тоской смотрел –

Уже он понял, что противник его войскам не уступал,

И Морин в исступленье диком последнего заката ждал…

7.3. ВОЗВРАЩЕНИЕ

Моринегард спит в ожиданье…Властитель темный, наконец,

Ища решенье предсказанья, оставил сумрачный дворец.

На площади у эшафота сомкнулись темные ряды –

Как три витка круговорота к нему закрыли все ходы…

… Но вот и отблески заката пробились чрез седую мглу –

И отдаленные раскаты, как нож, вспороли тишину:

То камень треснул, содрогаясь и рассыпаясь…Через твердь

Сочилось пламя, извергаясь – костер воскрес, чтоб догореть!

И в то мгновенье, когда лава взметнулась и огонь запел,

Из заколоченного Храма возникли воины Пещер –

Врезаясь в кольца тьмы и злобы, они сметали в прах врагов,

Лишь стоны дьявольской утробы следами пали их шагов…

За ними – Амидар с Дагиром, тесня противника, круша,

Немедля в страшный бой вступили, к костру продвинуться спеша.

Сильнее разгоралось пламя, уже ревел и выл пожар –

У Храма, Богу уповая, молился старый Альбигар…

Вдруг, Черный Призрак, размахнувшись, ударил Агнеры кулон –

Огонь запрыгал, встрепенувшись, раздался треск и тихий звон…

И Призрак черною рукою коснулся этого стекла:

Огонь погас, исчезла воин – жизнь камня твердь заволокла…

И тут же, словно с новой силой, рванулись в бой ее друзья,

Врагов сметая в пыль и мимо ударов вражеских скользя –

И скоро Призрак пал последний, окончен бой и путь открыт –

На эшафоте сном забвенья в огне Король Арванды спит!

У ног его – лиловый вереск, как будто только что с куста –

«Проснись для битвы, грозный Феникс, тебя ждет неба высота!» —

И бросил с этими словами четыре ветви Альбигар

И три цветка… Вдруг стихло пламя, исчез бушующий пожар!

Остался только дым, летящий в ночную сумрачную высь,

Вот он рассеялся… И счастья вдруг крики рядом раздались –

Король стоял, смеясь и плача, и Королеву обнимал,

Приникнув к ним, кудрявый мальчик сестренку за руку держал…

И Эдельвейс, Лелия, Дерен, и Алламанда, Тамаринд

Стояли, в счастье едва веря, благословляя этот миг…

Лишь через малую минуту они взглянули на друзей,

Кто их вернул ценою трудной, опасных не боясь путей –

Взгляд Эдельвейса и Эмиры вновь замер, пересекшись вдруг…

А Алламанде и Дагиру все солнце виделось вокруг…

По радуге одной гуляя, стоят Илеста, Тамаринд…

Лелия с Амидаром взглядом о чем-то нежно говорит…

Но вновь их счастье – лишь мгновенье…Чтоб дать глоток любви и сил:

Огнем взметнулись крылья – Феникс в ночное небо птицей взмыл!

Он покружил, роняя искры, словно остаться здесь хотел –

Но в тот же миг стрелою быстрой на поле битвы полетел…

Тогда же Альбигар на землю репейник бросил из мешка –

И встали кони, ровно девять, хрипя, прерывисто дыша:

Из той шестерки, что в карету запряжена была, теперь

Оставили лишь пару серых со звездочками лошадей –

Всех остальных под верховые перепрягли, и Альбигар

Из-под плаща к счастливой были цветок Ивана-чай достал…

Старик не мог глазам поверить – он плакал, обнимая тех,

Кого любил на этом свете и ждал в теченье сотни лет…

Пришла пора опять расстаться – лес темных Душ сигнала ждал…

На бой решили отправляться Дагир, Эмира, Амидар…

Вот Алламанда с Тамариндом сидят в седле… И Дерен здесь…

Глядя украдкой на Эмиру, в главе отряда – Эдельвейс.

На бой благословляя храбрых, волшебник Эрике сказал:

«За них бойся – долг их ратный венчает радостный финал…

И нам пора, садись в карету, долина папортников ждет,

Сейчас с тобою я поеду, и время побыстрей пройдет»…

Потом он в Храм отвел Лелию и с ней обоих малышей,

Пошла Илеста вместе с ними…Но где же воины Пещер?…

Они стояли полукругом у Агнеры,… Скорбя по ней –

Друзья и верные подруги…Их слезы, словно блик свечей…

Но Альбигар сказал Ярлэну: «Вы жизнь ей сможете вернуть,

Когда благие перемены отпустят вас в обратный путь –

Ордэн вернет ее в Пещеры, зажжет одиннадцать свечей,

И Корбин заклинаньем веры сотрет заклятие огней…

Вы вновь сольетесь с темным камнем, лишь в памяти своей храня,

Все то, что на земле узнали – друзей любимых и меня…»

Тогда все шестеро с поклоном на Агнеру в последний раз

Взглянули – и в молчанье полном звезда надежды родилась…

Потом в почетном карауле остались двое их – Ирдан

С Зариной… Четверо вернулись в открытый, освещенный Храм –

Внутри горели ярко свечи, и слышались слова молитв,

Грехи смывая человечьи, моля об окончанье битв…

7.4. ПЛАЧУЩИЙ ЛЕС

…Летели кони, но карета путь одолела небольшой –

И четверти, наверно, нету…Заросший тракт в тиши ночной

Едва заметен… То и дело хлестали по бокам кусты,

Ее бросало вправо-влево, в сплетенье темное листвы…

И старый кучер в удивленье смотрел вокруг: еще вчера

Он ехал здесь… За это время дорога лесом заросла?

Потом он вспомнил про столетье, что над землею пронеслось,

И загрустил, что миром эти все годы управляла злость…

«Ваше величество, до света нам не успеть к реке никак…

Три четверти осталось где-то, проехали – всего пустяк…»

Вздохнула Эрика: как мало…Да, этот лес заросшим стал –

И разбудила Альбигара, что по дороге задремал:

Он согласился с их тревогой и заклинанье прошептал –

В туже секунду на дороге возник сияющий туман…

…С обратной стороны тумана их ропот вод бегущих ждал –

Река их радостно встречала и старый тис главой качал…

Костер, что ярко разгорелся, вдруг выхватил из темноты

Полоску Плачущего леса, его печальные черты –

Оплакивая, как и раньше, судьбу забытых всеми душ,

Лес ожидал, что будет дальше, от света скрыт и миру чужд…

Встав у границы тьмы и света, как в бледном отблеске свечи,

Слова забытого привета сказала Эрика в ночи:

«Мою примите благодарность за сохраненную нам жизнь –

Что верными словам остались, что воле тьмы не поддались…

Теперь прошу исполнить клятву – явиться на последний бой,

Чтобы с людьми сражаться рядом и с ними стать одной судьбой!»

Едва она договорила, в лесу мелькнули огоньки –

Возникла бликов паутина на расстоянии руки…

«Мы здесь… И к битве мы готовы, до встречи, Эрика… Когда

Исполним мы завета слово, тогда простимся навсегда…

Мы просим отслужить молебен, прощенье вымолить для нас,

Живых людей услышит небо…Мы долг свой выполним сейчас –

Но ты всей силой состраданья и бед, испытанных тобой,

Проси, спасти нас от изгнанья, и душам обрести покой!

Проси, молись – тебя услышат! Мы верим – будет дан ответ,

Прощенье есть для тех, кто ищет – ведь мы давно избрали свет!»

В ночи мелькали тени, лица…И бесконечной чередой

Отряды понеслись к границе, мечтая обрести покой…

7.5. ПОЕДИНОК

На поле битвы рев и скрежет, уходит в ночь багровый дым,

Лишь дуновеньем ветер свежий Снесет чад облаком больным…

В злобе и страхе видел Морин, что даже Воины земли,

Рожденные на смерть и горе, верх одержать здесь не могли –

То тут, то там он слышал стоны, то обезглавленные вмиг

Землею становились снова, рок многих Воинов настиг…

Конечно, и врагов немало в тяжелой битве полегло –

Но войско уязвленным стало, а значит – проиграть могло.

И он в отчаянье и гневе почти рассудок потерял –

Увидев пред собой Ордэна, колдун в безумье закричал:

«Ты здесь! Щенок! Что, твой наставник уже почил среди теней?

Давно ли он тебя оставил вместо себя – спасать людей?

И что ты делаешь на поле, издревле, чтоб не осквернить

Себя, по рока высшей воле – не можешь никого убить!

Но я могу! И ты ответишь за поруганье и позор,

Что принесли мне силы света с начала мира до сих пор!»

…Удары отражая смело, вступил в бой юный чародей –

Колдун, решив убить Ордэна, его теснил еще сильней…

Но вдруг в ночи мелькнуло пламя – колдун в отчаянье застыл,

Еще не видя его – зная! И в исступлении завыл:

«Будь проклят Феникс, невозможно! Я сделал все, чтоб сгинул ты –

Но ты воскрес по воле Божьей! Минуя сети темноты…

Так что ж, я обойду проклятье и смерть, что предрекли Хэй-тэ,

Глубин безликих злые братья – и отомщу сполна тебе!»

Над колдуном кружа, как факел, удары Феникс обходил,

И крыльев огненные взмахи лишили Морина всех сил –

Меч уронил на землю Морин, в смертельном страхе задрожал –

Огонь накрыл его и вскоре он наземь замертво упал…

…В туманной дымке предрассветной над колдуном Король стоял,

В руке своей, как клад заветный, он сердце черное сжимал!

Когда же, прочитав молитву, он к небу протянул ладонь –

Стрелою молний перевитых на злое сердце пал огонь…

Через минуту только пепел в руке остался Короля…

И тут же просветлело небо, и сумрак сбросила земля!

Но бой кипел! Его раскаты гремели среди первых звезд,

Мелькали маски, шлемы, латы, и запах крови ветер нес…

Но вот в ночи мелькнули крылья – врезаясь в тучу злобной мглы,

В тяжелый бой с бесовской силой вступили Белые орлы!

И Души плачущего леса схватились с Призраками тьмы…

Больного марева завеса накрыла страшный лик Войны…

…И вот рассвет окрасил землю – впервые за столетний срок

И злое сумрачное время – луч солнца небо пересек!

Разлился золотистым бликом по розоватым облакам…

Под его светом поле битвы предстало выживших глазам:

Окочен бой… Телами павших усеяна земля полей,

И раненых – еще дышавших, не перешедших в мир теней.

В огромном госпитале рядом борьба кипела за их жизнь –

Все врачеватели в Арванду из стран соседних собрались.

Ордэн руководил работой, с ним рядом были Духи гор –

Любовью светлой и заботой здесь каждый воин окружен.

Тяжелораненых Илеста под попечительство брала,

Целительствуя с магом вместе, являя чудо мастерства…

Лелия, Алламанда с ними приняли милосердный крест…

В полубреду лежит Эмира и брат любимый – Эдельвейс:

В бою они сражались вместе, их Призрак тьмы атаковал –

И принц закрыл собой невесту, принявши яростный удар…

Царь Ясинбарда рядом с ними – сражался до конца Ноэрс,

Почти сойдя за край могилы, не слышал радостную весть…

Дагир… В беспамятстве глубоком лежит который день подряд,

Бродя во тьме, тиши холодной, не видя Алламанды взгляд…

Он с Дереном и Тамариндом сражался, не жалея сил,

Его нашли среди убитых – под грудой тех, что он убил…

Он не пустил на бой принцессу, и братья согласились с ним,

Оставив на холме у леса…«Господь, верни его живым!»

Едва избегнув смерти лютой, со страшной раной на груди,

Лежит Король Арванды, будто душа далеко от земли –

В бой Феникс ринулся, как только за колдуном шагнула Смерть,

Сражаясь в самом пекле бойни, он не боялся умереть…

И словно изваянье горя, без слез на день и ночь глядит,

Взывая сердцем к Божьей воле, печально Эрика сидит…

8. ЖИЗНЬ

На горизонте в светлых искрах вдруг возникает силуэт,

Он приближается так быстро, что обгоняет Солнца свет.

И алый конь с пурпурной гривой проносится, звеня уздой,

Свою улыбку дарит миру веселый всадник молодой.

Его одежда алым блеском сверкает в темной пелене,

И поднимается над лесом лик Солнца, глядя вслед Заре!

Спустя немного всадник белый спускается с холмов седых,

И снежный конь, прекрасный, смелый летит вдаль ветров золотых.

И яркий свет неотвратимо на клочья разрывает тень –

Уверенно, невозмутимо глядит вдаль неба Белый День.

Но вот тумана звездной выси плащом окуталась земля,

И серый всадник появился в закатном пламени огня.

Конь серый мчится, словно ветер, попона блещет серебром –

Седой и величавый Вечер несет с собой покой и сон…

Он скрылся в потемневшей дали, росой разлилась тишина –

Но среди сумрака вуали тень черная теперь видна…

Конь вороной летит стрелою, заката блики гонит прочь –

И гриву черную рукою переплетает всадник Ночь…

Минула боль… Вернулись к жизни все те, кто отдал столько сил

Своей или чужой отчизне – за светлый и счастливый мир.

Вернулись жители в Арванду, и снова ожили дома –

Теперь за гранью Тарзиланды осталась сумрачная тьма.

По старой сумрачной границе Ордэн расставил часовых,

И снова каменные птицы оберегают сон живых…

Звезда зажглась на небосклоне – вновь Арвадея зацвела,

Она воскресла к жизни новой еще прекрасней, чем была!

На главной площади у Храма, где был зловещий эшафот,

Сегодня будет праздник славы, и соберется весь народ.

Уже в столицу возвратилась вся королевская семья,

Два чародея вместе с ними и все их новые друзья.

Вчера они прощались долго с отрядом воинов Пещер –

Ордэн их проводил в дорогу, вернуться лишь к утру успел…

Теперь готовится молебен – всем миром решено молить

О Неприкаянных, и небо об их прощении просить.

И вот закат – багряным блеском взлетают в небо купола,

В преддверье благодатной вести, что им обещана была.

Они стоят в тоске глубокой и молча ждут судьбы своей –

Покой, покой! Седой, без срока…Видны и лица их теперь –

Мужчины, женщины, их возраст уже нельзя определить…

А взгляд тоской бездонной полон, и в нем надежды тонкой нить…

Вот Феникс с Эрикой пред всеми вошли под благодатный свод

И опустились на колени – за ними пал ниц весь народ…

И королева Бранта – Хейна, и Ясинбарда царь – Ноэрс

В молитве искренней со всеми сейчас присутствовали здесь.

И старый царь Дарнидикои, на маленькой сидя скамье,

Молился о седом покое…И о покое на земле…

Вот Эдельвейс с Эмирой рядом, Илеста, с нею Тамаринд,

Лелия вместе с Альбигаром, и Алламанда здесь стоит…

А вот за ней Дагир и Дерен, она же держит малышей,

Что норовят в любые щели залезть, как парочка мышей…

Но вот она сдала их няне, к Дагиру тихо подошла –

И вместе на колени встали…Вдруг ожили колокола!

Не плач, а светлое спасенье несла их золотая песнь,

Надежду, жизни воскресенье – благую, радостную весть!

Тотчас в руках у Душ несчастных зажглись, как звезды, огоньки,

И проступили слезы счастья, как свет, сияющее легки…

Исчезли лица… К небосводу они ушли огнями звезд,

Их долгожданному восходу вслед эхо радости неслось…

…Наутро, чествуя героев, Король опять созвал народ…

Царевича Дарнидикои прославил сумрачный поход –

Варгалов кровь его на битву безжалостную, до конца,

Вела среди живых, убитых и до смертельного венца…

Но Амидар не сдался смерти – он триста Воинов земли

Среди кровавой круговерти отправил в лоно черной тьмы!

Он спас от гибели немало, их закрывал собой в бою –

Венец героя он по праву возложит на главу свою.

Еще он заслужил награду отвагой, доблестью лихой –

Принцессу золотой Арванды он скоро увезет с собой.

Как счастлива была Лелия! И Уган любовался ей –

Ее красой, улыбкой милой, что озарит снега полей…

Он объявил, что после свадьбы оставит нового царя –

И молодые будут править с рассвета будущего дня!

…Еще венец геройской славы на голову Дагира лег –

Ценою жизни витязь храбрый победу оплатить бы мог…

Древнейший, знатный род Арванды он вновь прославил на века,

Его же тоже ждет награда – принцессы молодой рука…

Как радовалась Алламанда и трепетала от любви –

Она останется в Арванде, с родными, близкими людьми!

Принцессы сан без сожаленья на гордый княжеский венец

Она заменит в то мгновенье, когда благословит отец.

…Лишь Тамаринд грустил немного, и даже почести сейчас

Его не трогали…. Тревога сочилась из холодных глаз…

Его терзало, что Илеста – наследница, а он лишь принц…

И ей не быть его невестой – в печали он не видел лиц…

Илеста тоже сомневалась в судьбе, что ждет любовь ее,

Но рядом с ним стоять осталась, чтоб насмотреться на него…

Король и Королева вместе просили в жены сыну их

Царевну светлую – Илесту, благословляя молодых –

Они им вотчину и земли хотели во владенье дать…

Но царь Ноэрс сказал пред всеми: «Мне в Ясинбарде нужен зять –

Вы что же, дети, приуныли? Я рад тебе, принц Тамаринд –

Отважен ты, умен, и сила твоя любого впечатлит…

Я лишь тебе отдам Илесту, но жить вы будете со мной –

И Ясинбардом править вместе ты будешь со своей женой!»

От счастья Тамаринд ни слова в ответ Ноэрсу не сказал –

И чувства выразил поклоном…Илесту же к груди прижал.

И вот наследника Арванды, ликуя, чествует народ –

И лег венец геройской славы на золото его волос…

Но лишь в глазах своей Эмиры он видит радости огонь –

Черпая в нем любовь и силу, целует нежную ладонь…

Два королевских дома долго оспаривали, кто из них

Имеет право в эти годы взять под опеку молодых:

И в Бранте, и в Арванде равно до восхождения на трон

У них есть лишь второе право – таков наследия закон…

Но дети правящих монархов вдруг озадачили родных –

Они решили в дальних странах попутешествовать одни.

Оказывается, их манили края, куда заря летит…

И в даль ветров влекла их сила, что все сметает на пути…

И океанские просторы, бескрайние моря песка

Их звали… И седые горы, что задевают облака…

Так Эдельвейс красоты мира расписывал перед родней –

И вторила ему Эмира, сжимая крепкую ладонь.

Тут Феникс, Эрика и Хейна назад решили отступить –

По собственному разуменью пускай свою построят жизнь…

…Всеобщий праздник завершался, погасли яркие огни –

Народ к заботам возвращался, забыв про горестные дни.

Арванда радостно встречала надежды будущего дня –

На горизонте нитью алой вставала новая заря…

9. НАЧАЛО

Вершина озарилась солнцем, и камни, золотом горя,

Смотрели как рассвет смеется, раскатом по горам звеня..

У края золотой вершины стоял в молчанье Альбигар,

Глядя как сонные долины рассвета озарил пожар…

Ордэн никак не мог решиться его оставить и уйти –

Теперь навечно с ним проститься, не встретить больше на пути…

Он плакал, слезы сожаленья катились по его щекам…

Взгляд Альбигара в восхищенье стремился к белым облакам…

«Ордэн… Прислушайся к безмолвью – проходит здесь земная грань,

В подлунном мире только горы могли б вместить Святой Грааль…

Смотри мой сын, вот эти скалы изрезали морщины лет –

И все же, это слишком мало, чтобы впитать небесный свет…

Ордэн, хочу стать частью неба – частицей каждой ощутить

Тот мир, где я свободным не был, хочу мгновеньем каждым жить…

Не плачь – я на дороге к счастью, я скоро обрету покой

И вырвусь из-под долга власти в объятья вечности седой…

Тысячелетья пролетели, а я не видел мир земной –

Лишь блики, отраженья, тени… Мне нужно ощутить покой!

Тогда смогу услышать шелест от крыльев нежных мотылька,

Что опускается на вереск в дыханье томном ветерка…

И радугу в просторе неба увижу истинных цветов –

Таких, что человек не ведал, быть может, тысячи тонов…

Увижу в дымке предрассветной, как распускается цветок,

Как просыпается для света и жизни каждый лепесток…

Услышу тихий, нежный шепот цветочных ароматных трав,

Листвы заветный первый шорох едва проснувшихся дубрав…

Ордэн… Твое начало жизни берет исток с седых вершин,

Из бури ветра, танца листьев, из горных пропастей глубин…

Ты счастлив будешь в мире этом, но также счастье ты найдешь

В предназначенье, что осветит тот путь, которым ты пойдешь»…

В последний раз обняв Ордэна, улыбкой слезы осушил,

И сняв с него печали бремя, поцеловав, благословил.

Потом, смотря, как он уходит, слезу украдкою смахнул,

И снова в сторону восхода с надеждой светлою взглянул –

Переведя свой взгляд на землю, с последним вздохом Альбигар,

Благодаря за жизни время, молитву миру прошептал:

«Ты жил и будешь жить без нас, когда уже не сможем видеть,

Не сможем плакать, ненавидеть, не сможем больше открыть глаз.

К тебе приходим мы однажды, не зная цели и пути,

Не зная, сколько боль нести – но умереть не можем дважды.

Лишь ты способен возродиться, как Феникс из горнил огня,

И ты увидишь радость дня – а мы уже не возвратимся.

Ты удивительно прекрасен, таким задумал тебя Бог,

Лишь человек испортить смог твой лик, что был так чист и ясен.

Мне будет жаль с тобой прощаться, когда настанет мой черед,

Когда в туманный гололед уйду я, чтоб не возвращаться…

Но верю я и представляю – когда переступлю черту,

То мир прекрасней обрету, чем тот, который оставляю…»

Примечания:

¹ Феникс (мифологическая птица, обладающая способностью сжигать себя и возрождаться из пепла) ² Птерис (Pteris – семейство птерисовые, растение рода папоротников. Легенда гласит, что папоротник цветет один раз в году, в ночь на Ивана Купалу (7 июля), цветет всего один миг, сорвать его очень трудно, потому что, нечистая сила всячески запугивает. Зато сорвавший цвет папоротника и сохраняющий его на себе получает дар прозорливости и может понимать язык животных. Чтобы сорвать цветок, нужно разостлать около растения священную скатерть (употреблявшуюся на святой неделе), очертить вокруг себя круг освященным ножом, окропить папоротник святой водой и молиться, сорвав цветок, нужно бежать, не оглядываясь).

Евгения (Eugenia – семейство миртовые, мирт, вечнозеленый кустарник).

³ Тамаринд (Tamarindus indica L . – семейство бобовые, крупное вечнозеленое дерево с раскидистой кроной, светло-зелеными листьями и розовыми или желтыми цветами с красными полосками).

Алламанда (Allamanda – семейство кутровые, лиана с блестящими зелеными листьями и желто-золотыми цветами).

⁴ Дерен (Cynoxylon florida, семейство дереновые, небольшое листопадное дерево с красивыми белыми цветами, похожими на бабочек, обычно растет один).

⁵ Ирбис — Снежный барс (Uncia uncia, Snow leopard — житель гор Алтая, Памира, Тянь-Шаня, Тибета, Гималаев и высокогорий Монголии. Среди крупных кошачьих ирбис — единственный постоянный обитатель высокогорий, олицетворяет собой величественный, загадочный и суровый мир гор.)

⁶ Эдельвейс (Leontopodium alpinum – греч. «стопа льва», горный, скальный цветок серебристо-белого цвета. Легенда гласит, что мужчина, сумевший дотянуться до эдельвейса, обретет мужество, а сердце девушки, которой он принесет цветок, будет принадлежать ему навеки).

Лелия ( Laelia – семейство орхидные, горный, скальный цветок, нежно сиреневый или розовый с яркой сердцевиной).

⁷ Эрика (Erica – вереск. Старинная шотландская легенда гласит, что скромный вереск был единственным, кто по просьбе Бога согласился расти на голых, продуваемых ветрами склонах холмов. За это Господь наградил его повышенной выносливовстью, непритязательностью и естесивенным очарованием, а также ароматом и качеством медоноса).

Повесть временных лет. Часть 1.

\

Повесть временных лет краткое содержание

История книги. Повесть временных лет

Летописи страны Арии